Мне надоело тупо смотреть, как падает серый снег, 

Как ветер треплет его, словно плеть, и в морду бьет снегом мне. 

Мне надоело топтать серый снег подковою каблука, 

Ведь смысл его цвета не ведом мне... Окрашу его красным цветом слегка. 

 

Эй ты, человек, что ты вертишь в руке тяжелый свой молоток? 

Провал на твоем прорастет виске, ворвется удар в висок! 

И серый снег поменяет цвет, падет на него с небес 

Холодное солнце в дурман-траве, гора, сугроб... эдельвейс. 

 

Это не мираж: 

Высокогорный цветок 

Тоже горазд унизиться, это не игра, 

Я не плут и не игрок. 

 

Мне надоел этот серый день – гнусное это видео; 

Слякоть навечно, во всем, везде... Как это мне томительно! 

Вечером вдарит мороз слегка, наледь прольет по улицам. 

Улицы скроют в себе капкан, веками штор прищурятся... 

 

Вера в жизнь ближе день ото дня к вере в невинность девичью! 

В деньгах нужда зазывает меня к сейфу с бумажной мелочью: 

Доступ беру кулаком в упор, как ни крути – а убил и рад, 

Все выгребаю, иду во двор – чтоб заказать там киллера... 

 

Это не мираж, 

Этот долгий рейс 

Множится подворотнями. 

Нежный мой цветок, бумажный мой цветок – 

Мой эдельвейс. 

 

Мне надоел этот серый цвет, всюду кромешно видимый! 

Киллера глаз и визир-просвет ждут мой висок томительно. 

Денег не жалко на высший труд искорененья падали: 

Серый ли снег налетит к утру, серый дождь с градом ли? 

 

Мне не важна перспектива дня: день снова будет сер и хмур. 

Серый мой снег пусть пожрет меня, я отдаю эту дань ему! 

Гадостный, липкий, безвкусный сок хлещет пастью колодца улица, 

На окуляре дрожит висок, глаз хладнокровно щурится. 

 

Это не мираж, – 

На снегу мишень, 

И мой эдельвейс – зеница ей, 

Нежный мой цветок, 

Бумажный мой цветок, 

Трепетный цветок – мой эдельвейс! 

 

Это не мираж, 

На снегу мишень, 

И мой эдельвейс зеница ей... 

Хей, хей, хей, 

Мой эдельвейс.