Милый, так страшно: кости, земля, трава, 
говорить с тобою будет в поле моя голова: 
так бы лежала с тобою тёпленьким, 
когда бы была жива. 

Тело гниёт в земле, превращается в золото ртуть, 
внутренности мои великаны варят в котле, 
смотрит из чащи на тебя моя левая грудь, 
смотрит из-под корней на тебя моя правая грудь: 
так и лежала б с тобою тёпленьким, 
когда б не была в земле. 

Стынет ноябрь, в земле усмехается нижний бог, 
говорить с тобой будет из озера мой правый бок: 
так и лежал бы с тобою тёпленьким, 
когда бы я только мог. 

На пустыре кости, трава, целлофан, 
мой мизинец отрезанный страшная птица ест, 
помнишь, как ты меня гладил и целовал, 
зачем ты меня оставил, мне одиноко здесь. 

Знаю, пребудут кости, земля, трава, 
говорить с тобою будет в поле моя голова, 
внутренности мои великаны варят в котле, 
смотрит из чащи на тебя моя левая грудь, 
смотрит из-под корней на тебя моя правая грудь, 
говорить с тобой будет из озера мой правый бок, 
мой мизинец отрезанный страшная птица ест, 
это мир мёртвых, что ты меня разлюбил.