Из антресолей Хрущевок и полуподвалов
Валили те, что были бритыми в наглую наголо.
Они валили, завалив ебало гимназистам, 
Мало зная о науках, но доверху отведав жизни.
Родная копоть стен депо им так напоминала,
О временах, их становления в роли запала,
За половицами быв, все же выстояв,
В истину веря, они новый мир из праха выстроили.
Только в те годы пацаны могли стать членом партии,
Но этот золотой закал закалывал Иерархию,
В анархии воспитаны, зато все были братьями,
На скаку рубя врага, чтобы изгнать его.
«Эти не подведут» - уверен весь ЦК был,
СССР непобедимым всегда слыл,
Он построен на крови, но мы забыли, как быть 
Про то, как закалялась сталь, как про дым?
 
Сталь закаляется в бою, не бойся слечь,
Дух не сгорит, попав под пули, взрыв, картечь,
Твоя игра всегда со старта стоит свеч,
Если уж гореть, то стоит все вокруг поджечь.
Желчь, кулак, лицо, кулак, удар, упал,
Межпозвоночные тромбозы. Воля. Залп! 
Напалм. Бензин. В груди. Огонь. но не Гаси
Не заливай Тогда Из искры разгорится пламя!

Как большинство мальчишек  так же влюблялись и робко,
Отпускали все, боясь заговорить с девчонкой.
Пока одни катались по полу, катали машинки,
Эти ребята обжигались ненавистью об ошибки.
Память права, и они вряд ли были б чем-то большим:
Каждый в праве совершать очередную оплошность
Пусть не умели говорить, и затирать о любви, 
Зато в улыбках больше счастья и куда меньше лжи было.
 Людей ценили просто так, а не за яркие фантики.
Теплые чувства дарились безвозмездно и просто,
И никто не хотел, но с детства был взрослым!
Память права, они теряли и терялись сами,
Проклиная разделявшие их пояса,
Через время находя что-то глобальное столь же,
Все же имея потерянного несравненно больше.

Сталь закаляется в бою, не бойся слечь,
Дух не сгорит, попав под пули, взрыв, картечь,
Твоя игра всегда со старта стоит свеч,
Если уж гореть, то стоит все вокруг поджечь.
Желчь, кулак, лицо, кулак, удар, упал,
Межпозвоночные тромбозы. Воля. Залп!
Напалм. Бензин. Вкрови. Огонь. но не Гаси
Не заливай Тогда Из искры разгорится пламя!

 И вот жизнь бьет по печени, прям как в детстве было при драках,
Из прошлого оплеуха, и левый глаз видит невнятно.
Тусклый свет, операции, крики, маты и стоны,
После последней контузии организм скован.
Имеет свойство движенья только правая кисть,
Но он опять не сдается и ложит под руку лист:
Пишет книгу о прошлом, о том что было когда-то,
И вот, снова удар. Правый глаз. Утрата. 
Скрипят зубы, выводит снова в строчку старанья,
Но ни единого стона, пока в себе и в сознаньи.
Сделал все, чтобы выйти из кольца, что так давит,
Стремленье шлепнуть себя как-то отпало с годами.
Боец ранен, а войско несется прямо к победе,
Но это верно, только выбывать из строя больно первым.
Он научился жить тогда, когда на ранах был перец.
Инвалид в 24 с ярко пылающим сердцем