1.

        Если где он и есть — этот странный летающий дом,
        с занавеской и ветром в кровати, — лихой и горбатый,
        то он был только там, где мы спали с тобою вдвоем,
        как с отцом, как с сестрой, как с лисой, как с собакой и с братом,
        через стенку с Васильевной Анной (соседкою) — в сердце моем. 
        — Я
        тебя не отдам, — говорил, — я тебя никому не отдам,
        в белых брюках твоих: ни грохочущим грузовикам,
        ни случайности глупой, ни смерти, ни сожравшим твой мозг лопухам,
        а вот девочке — с нежною шеей и именем Аня —
        отдам. 
        
        Только слишком уж явно
        лиса усмехнулась — в усы,
        только были у нашей лисы два хвоста невъебенной красы,
        только слишком уж крупная рана — на шее у Ани цвела,
        а сегодня Васильевна Анна — соседка — во сне умерла. 
        
        — Ты заметил,
        как слишком по-русски
        всю жизнь тосковала лиса? —
        Улетает сегодня
        лисица твоя в небеса.