Когда-то по двадцать пять даровал создатель
Обезьяне, лошади, человеку и собаке,
Но чуть не дошло до драки
То комедийное кино и благо, что это не поединок в кимоно

"Эти годы превратят мои копыта в калоши!"
Первой перед богом возникала лошадь
"Что мне двадцать пятку, надо скакать покорно,
Десятью-пятнадцатью буду сыта по горло."

Так и швырнула время, не думая забрать обратно,
Так что у конины прогорела карта
За которую слова посыпались горою,
Те, что засели в голове у главного героя.

"Отдай-ка их мне для долголетия,
Стану самым живучим и не буду жалеть,
Ведь я же человеческий детеныш
Я слишком упрям и меня не переспоришь."

Согласилась гривошейная, как по сценарию,
Приятно иметь дела со скакунами.
Дебаты на том было не закончились, однако
И вскоре к сивой кобыле присоединяется собака.

"Так долго лаять на цепи, а ну-ка перебацайте!
Мне как и лошади достаточно десяти-пятнадцати
Сношу себе все я же лапы
Ведь как бы я не жила, моя ноша тяжела."

Не знаю, было ли это по плохому,
Но остаток лет приватизировал Сапиенс Хомо.
Затем, ковыряя в носу козявку,
Выпячивать претензии стала обезьянка.

"Так вы хотите, чтобы четверть земного века
Надо мной смеялась вся цветущая планета?
По мне так, давай пятнадцать или десять,
А остатки человеку перевесим, пусть куролесит."

На том и порешили, когда каждый из животных ушел
Потомок Адама все twenty five провалял хорошо
Немного позже модифицировалась ноша
После двадцати пяти он стал пахать, как лошадь.
Зим через пятнадцать, возраста среднего
Атака прикован к быту, устал, как на цепи собака.
И вот, достигнув периода лет обезьяны, вы верные выводы сделайте сами.

"Отдай-ка их мне для долголетия,
Стану самым живучим и не буду жалеть,
Ведь я же человеческий детеныш
Я слишком упрям и меня не переспоришь." (2x)