Если ты куда-то едешь трое суток лесом-полем,
И потом еще полсуток до вокзала,
В голове твоей опилки заменяются на уголь,
А извилины - на рельсы и на шпалы.
Пять часов лететь отсюда до любого континента,
Шесть часов - и ты уже за краем света.
Лишь железная дорога никогда тебя не бросит,
Так и тянет от заката до рассвета.

Ах, по железной дороге идя, не надейся сойти с нее,
Пока не сгложешь трижды три железных хлеба,
Пока не сносишь девять посохов железных,
Не стопчешь девять пар железных башмаков.

За окном летят вагоны с лесом, камнем и дровами -
Сувениры от железных дровосеков.
Проводница Маргарита принесет стаканчик чаю,
Чай хранится у проводника в отсеке.
А я знаю Маргариту, у нее косая челка
И огромные глазищи-водопады.
Мать ее была когда-то то ли ведьмой, то ли дурой,
А отец - да в общем, так ему и надо.

Ах, кто заснул на железной дороге, кто пил ее горький чай,
Уже вписался навсегда в ее расклады,
Уже рассыпался навеки ржавой пылью,
Уже не сможет без ее семи небес.

А соседка по плацкарту, тоже, кстати, Маргарита,
Пишет повесть о блюзмене престарелом.
У него кривые зубы и нечищеная обувь,
он католик, англо-сакс и, сука, белый.
И все прочие блюзмены на него глядят, как в стену,
И гармошка у него не той системы.
Маргарита хлещет кофе в сутки по четыре литра,
Получается не повесть, а поэма.

Ах, на железной дороге возможно встретить любых людей,
И даже тех, о ком напишут только спьяну,
И даже тех, кого не помнят летописцы,
И даже тех, которых Бог давно забыл.

Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы, ехал поезд запоздалый,
Солнце село за деревья по привычке.
Пассажиры мирно спали, только в тамбуре болтали
И курили две нежданные сестрички.
Вдруг раскрылась дверца в небе, и оттуда вышел ангел
И магнетизировал пространство,
И железная дорога, оторвавшись от планеты,
Притянулась к небу вместе с поездом и всеми нами...

Ах, по железной дороге идя, не надейся сойти с нее,
Пока не вытянешь счастливого билета,
Пока не сдашь белье, стакан и одеяло,
Пока не спрыгнешь с надоевшего ума...