Могу научить вас летать на подушке, -
дыхнула в меня перегаром старушка.
А после шепнула, рыгнув благородно,
могу научить даже на кислородной.

Я мог бы без астмы и вечной одышки
летать на подушке почти как Покрышкин.
Но это всего лишь пустые мечты -
я с раннего детства боюсь высоты.

А старушки над городом кружатся,
хоть пилоты из них и не Бог весть.
Ну а мне остаётся лишь тужиться,
да, стишки сочиняя, из кожи лезть.

Над Кремлём они кружат и думают,
а я, глядя на небо хрустальное,
с тихой завистью так себе думаю -
да когда же старушкою стану я?

Люблю я с утра, вместо чая с лимоном,
такой же лимон только с "Наполеоном".
Люблю я "Камю" или даже "Шартрез"
с таким же лимоном, а можно и без.

И после "Шартреза" с лимонным кусочком
с утра на душе расцветают цветочки.
А если добавить немножко "Камю",
то райские птички на сердце поют.

И старушки над городом кружатся - 
то ль парад у них, то ли учения.
Я же, сделав на радостях лужицу,
снова в небо гляжу с облегчением.

Над Кремлём они кружат и думают,
а я, глядя на небо хрустальное,
с тихой завистью так себе думаю -
никогда ведь старушкой не стану я...
никогда... невермор

----------------------------------------------

А ночью я в тёмное небо гадаю -
чому ж я не сокил, чому ж не летаю,
чому ж я, как старый, лысеющий гриф,
к жене этой хмурой навеки прилип.