От окурков банка пухнет,
Дом от дыма повело,
И застыл в жиру
Обглоданный масел.
С братаном сидим на кухне
За обеденным столом,
Водку пьём и вспоминаем то да сё.
Как мама сыпала горох
В угол горницы,
Пьяный отчим стол бодал,
Только не мычал.
Помнишь, Серый, как тепло
Было в дворницкой,
Где татарин нас,
Малых, приучал.

Голубей сожрала кошка,
Да он и был всего один,
Голубь сизый беспородный,
Как и мы.
Закусил губу Серёжка,
Кошку финкой засадил,
Оставалось нам два года
До тюрьмы.
Да и проснулась в нас тогда
Кровь отцовская,
Мать признала,
Что мы с ним теста одного.
Нас бояться отчим стал,
Бел лицом стоял,
Если мы с братухой
Шли на него.
Нас бояться отчим стал,
Бел лицом стоял,
Если мы с братухой
Шли на него.

Провожали утром ранним
От родимого крыльца,
Намотала жизнь шальная
Первый срок.
И протянула нам маманя
Телогреечку отца,
Перелатанную вдоль и поперёк.
И согревала нас она,
Молью битая,
Ровно тысячу семьсот
Сорок восемь дней.
А когда ушёл я с зоны
На крытую,
Уступил братан,
На крытой нужней.

Но не дождалась нас маманя
И тихонько померла,
В аккурат на годовщину октября.
Отчим, гад, пропал на БАМе,
На него не держим зла,
Всё, что было в этой жизни,
Всё не зря.
И я гоняю в дальнобой,
А Серый стропалем,
Две пацанки на двоих,
Да один сынок,
Раз в неделю посидим
Взяли, хлопнули,
Беспородные как тот голубок.

Вроде выпили не много,
Дом от дыма поседел,
Размотало, растащило по нутру.
Собираться стал Серёга,
Трудный был сегодня день,
Да и мне опять в дорогу по утру.
И ничего что я не стал
Академиком,
Не прошла мимо меня
Жизни красота,
Пусть кому-то и трудны
Понедельники,
А мне полегче,
Если рядом братан.
Пусть кому-то и трудны
Понедельники,
А мне полегче,
Если рядом братан.