"Люди, боритесь с туберкулезом". 
Сочельник, старый наркоман, продавал рождественские марки (красочные наклейки, продаваемые 
благотворительными организациями в 
рождественскую неделю с целью получения средств для профилактики и лечения туберкулеза) на Северной Парковой Улице. Его звали Священник. "Люди, боритесь с туберкулезом". 
Люди спешили прочь, серые тени на дальней стене. Было уже поздно, а денег не прибавилось. Он свернул на боковую улочку, и ветер с озера 
ударил его как нож. Такси остановилось перед ним, под светофором. 
Из него выбрался мальчик с чемоданом. 
Тоненький парнишка в форме 
подготовительной школы. Лицо знакомое, 
сказал себе Священник, выглядывая из двери. "Напоминает мне о прошлом". Мальчик в расстегнутом пальто, полез в карман брюк, чтобы заплатить за такси. 
Такси тронулось и свернуло за угол. 
Мальчик зашел в здание. "Хммм, да, а может"чемодан был там, в дверном проеме. Мальчика нигде не было видно. Вероятно, пошел за ключами, нужно пошевеливаться. Он взял чемодан и направился к углу. Дело сделано. Он бросил взгляд на чемодан. Чемодан не был похож на тот, который был у 
мальчика, он вообще был не такой, какие 
бывают у мальчиков. Священник никак не мог понять, почему именно чемодан выглядит настолько ветхим. Старый, грязный, из кожи плохого качества и тяжелый. Лучше посмотреть, что внутри. 
Он свернул в Линкольн Парк, нашел 
пустынное местечко и открыл чемодан. Две отрезанные человеческие ноги, которые принадлежали молодому человеку с темной кожей. Блестящие волоски черных ног мерцали 
в тусклом свете светофора. Ноги были 
засунуты в чемодан с такой силой, что пришлось упереться коленом в заднюю стенку чемодана, чтобы вытолкнуть их. "Ноги, ага" - сказал он, и 
быстренько пошел прочь с чемоданом. 
За него могут дать несколько долларов. 
Покупатель подозрительно принюхался. 
"Какой-то чудной запашок" "Это просто 
мексиканская кожа". "Что за шутник его не почистил". Покупатель смотрел на чемодан с холодной неприязнью. 
Что бы в нем ни лежало, этому чемодану 
крышка . Три v это лучшее, что я могу дать, да и это слишком много. Но раз уж Рождество, да и ты v Священник..."  он сунул под столом три 
бумажки в грязные руки Священника. 
Священник растворился в уличных тенях, 
потрепанный жизнью и неприметный. За эти три доллара не купить дозу, нужна как минимум пятерка. К тому же, помнишь, старый хрипун 
Эдди велел тебе не возвращаться пока не 
вернешь трешку, которую ему задолжал. Да, он v тот еще псих, начнет разоряться по поводу трех паршивых долларов. Доктор был не рад его видеть. 
"А сейчас-то чего тебе НАДО? Я же тебе 
ГОВОРИЛ!" Священник положил три банкноты на стол. Доктор засунул деньги в карман и начал орать. "У меня были НЕПРИЯТНОСТИ! ЛЮДИ кругом! Я могу лишиться ЛИЦЕНЗИИ!" 
Священник только сидел, уставившись 
взглядом, старческим и тяжелым из-за долгих лет наркомании, в лицо доктора. "Я не могу дать тебе рецепт". Доктор рывком открыл ящик 
и швырнул ампулу через стол. "Это v все, 
что у меня есть в ОФИСЕ!" Доктор встал. "Бери это, и УБИРАЙСЯ!" v воскликнул он истерично. Выражение лица Священника не изменялось. Доктор добавил более спокойно: "В конце концов, я v профессионал, какое мне дело до 
таких, как ты". "И это все, что у вас есть 
для меня? Одна паршивая четверть грамма? Не могли бы вы одолжить мне пятерку...? " 
"Убирайся, убирайся, я вызову полицию, я 
обещаю". "Хорошо, доктор, я пошел". Конечно, было холодно и далеко идти в меблированные комнаты на запущенной улице, да еще на самом верхнем этаже. "Ох уж эта лестница, " кашлял 
Священник, пока тащился вверх по лестнице, держась за перила. Он вошел в ванную.желтые стены, унитаз протекает, и достал свой шприц и прочее хозяйство из-под ванны. Вот он, сверток бурой бумаги, назад в комнату, 
собрал все до капли в