Он погружен в себя оскалясь, смотрел в огонь
И грел над ним ладонь, и, будто в чем-то каясь,
Он помнил как стонала бронь, как он брел спотыкаясь,
Как на казнь, а теперь считает вот мелочь на кассе. 

И не предъявишь никому судебный иск. Бокс 
Тут не спасет, жизнь похадкорнее чем x-box.
Пока богеме сушат мозг под техно писк, кокс,
Он понимал что наступил походу пиздос.

Учет погибших так банален, не нужен анализ,
Сумме гребаного налика прямопропорционален,
Война сметет как цунами, снова мерзкий сценарий
Когда платят за ошибки власть юными пацанами.

Вот бы плюнуть на хари холуев,
В рыло тех из-за кого до гроба ютиться в халупе,
А ливень лупит темной ночью, город обмер, купит
Чтоб забыться, эту брагу черную, как Голдберг Вупи.

Хотя бы одну ночь без снов, этой весной без 
Ноты грусти, по годам, ведь прогадал, и не начать все снова,
Угрюмый будто Магадан, майор вдолбил основы, 
Но не объяснил им каково прийти с войны безногим...

Небо горит голубизной над белым монументом, 
Под ним покоятся друзья буквально в паре метров,
Но прошлое вернуть нельзя. Чуешь горечь момента,
Когда чья-то смерть всего лишь повод для тупых комментов?

Дешевые медикаменты да пункты обмена, сгорали дни
Быстрой кометой, косились надменно. Горечи и скорби,
Решено, послужит хмель подменой. Он сел на мель.
Теперь тут правит балом Мельпомена...