По улице гороховой, 
минуя ВЧК, 
шла Анечка Горохова 
в филидеперсовых чулках, 
шла по Фонтанке девушка 
и улыбалась всем, 
а следом шел мой дедушка, 
молоденький совсем 
и ненароком Анечку 
прикладом он задел 
на мостике Аничковом 
у славных лошадей. 

Глаза ее пленительно 
блеснули на него, 
он с это увольнительной 
не помнил ничего. 
Пошли они по улочке 
под тихий разговор, 
и Анечка бабулечкой 
мне стала с этих пор. 
Наследство мной получено, 
в крови моей дурман, 
она любила Тютчева, 
а он любил цыган, 

Она стихи прекрасные 
твердида наизусть, 
а он напевы страстные 
цедил сквозь черный ус, 
на читала Брюсова, 
а он романс бренчал, 
она бродила вкус его, 
а он не отвечал, 
она ему про Пушкина, 
а он гитаре в лад, 
и вот семья разрушена, 
и Пушкин виноват. 

Эх, ох! 
Был бы Бог, 
он бы нам с тобой помог. 
В Петрограде-городе все дождичек идет, 
на Острове Васильевском стрекочет пулемет, 
а Петр Алексеевич на лошади промок.