На круто просоленной хрупкой крупой
Вздыхающей палубе
Нас, крупами сдвинув, везут на убой
Гарольдовы баловни.
Осёдланы наспех в единый доспех,  
Щитами окованы,
Идём впереди низкопалубных всех
За драккаром конунга.

 

О, конунг, ты в помыслах бранных своих
Небес неизменнее,
Пока в парусах вольный ветер не стих,
Плюёшь на знамения.
А те десять тысяч бедовых голов,
Что в плаванье проданы,
Снорвежских фьордов, с шотландских холмов -  
Лишь лестница к Лондону.

 

Но глаз лошадиный людского ясней.  
Нам в счастье не верится.
Мы дремлем на досках и видим во сне
Птиц чёрных над вереском.  
Не будет возврата из пенной дали
Ни пешим, ни конному:  
Нам всем отрядят по три фута земли
И - семь футов конунгу.

 

И берег, что в пене, спустил стремена,
Над мёртвыми берег - нам,
Ослепнет от слёз твоя, конунг, жена
На пристани Бергена.
Не думай, что смерти страшимся, чёрт с ней:  
Для страха лета не те!
Саксонские стрелы летят не в коней,  
А в тех, кто на их хребте...

 

Прозри, осади многовёсельный струг,
По вереску летнему
Нас гонят Гарольдовы скальды на Юг
К их пиру последнему...