Во всех домах, во всех подряд,
и чётно, и нечётно 
на карте вставших, говорят
по вечерам о чём-то.

А то бывает: поплотней
от тем закрывшись общих,
лежат в блаженной полутьме,
всё находя на ощупь.

Но всё же чаще – говорок
трепещет птицей в кроне
о том, что дел невпроворот,
и обо всём, что кроме.

Сокрыт от глаз чужой уют,
когда листва, как чёлка,
но и на слух понятно: пьют
и говорят о чём-то.

Друг друга слушают, бодрят,
по существу иль мимо –
во всех домах, во всех подряд,
на всех балконах мира.

Слова, слова, летят слова,
неразличимы сходу,
пока Луна, ещё слаба,
выходит на охоту,

пока сентябрь ещё ясней,
чем то, что будет следом,
и ночь свежа, и город с ней
упорно грезит летом.

Взберусь поближе к небесам
и там, где кроны ропщут,
тебя, как выше написал,
найду во тьме на ощупь.