В раннем детстве я знала твердо,
О чем говорят цвета:
Ярко-красным пылала гордость,
Белой-белой была чистота,
Нота «си» пела бледно-зеленым,
Темным золотом — нота «ля»,
Целая радуга брызгала
Из пыльного хрусталя.

Когда Бог повесил на небо
Свою полосатую тряпку
Как символ и завет надежды,
Многое изменилось.
Упорядочив многоцветье,
Отделив от света соцветья,
Он явил тем, кто любит порядок,
Свою высокую милость.

И задумчивые поселились
На синей-синей полоске,
И гордые поселились
На красной-красной полоске,
И веселые поселились
Среди оранжевой краски,
А кому-то по нраву зеленый,
И мне раньше был по нраву.

Но после самого черного месяца
В том буром году
Мне все фиолетово,
Мне все фиолетово,
Мне все фиолетово под
Фиолетовой бледной луной.
Ослеплённая синим небом,
Оглушенная тишиной.
Мне все фиолетово,
Мне все фиолетово,
Мне фиолетово все,
Что может случиться со мной.

Этот мир завален по шею
Ворохом пестрых цветов.
Краски свистят как змеи,
Вгрызаясь в глубины зрачков.
Краски кричат и воют,
Давят друг друга собой,
Каждая новая краска
Исторгает собственный вой.

Но где-то под толщей звука
Угадывается тишина.
В любой мешанине красок
Скрывается только одна,
А мне других и не надо,
Я смотрю на нее одну
И вижу в звенящем небе
Фиолетовую тишину.

И я отдыхаю, зная,
Что Бог отдыхает, что
Ему фиолетово,
Ему фиолетово.
Ему фиолетово все
под фиолетовой бледной луной.
Он всегда в состоянии покоя,
Он есть абсолютный покой.
Ему фиолетово,
Ему фиолетово,
Ему фиолетово все,
что случится с тобой или мной.
Ему фиолетово.