Я успею рассказать про свою жизнь
Окна, притворясь детьми, сошлись в иллюминатор.
Ночь сквозь шторы просочилась, зацепив карниз,
Осыпаясь на мой белый лист чернильным градом.
Раскрываются мечты в раскрытые тетради.
Есть стремление - иди к нему. ты сможешь, братик.
сможешь, братик.

Мир сияний звёзд раскидывает обьятья.
Глаза, внимая зеркалу, образует цепь анфилад
И я бы мог не писать, мог иметь другой характер,
Но искра внутри стала пожаром, как-то запылав.

Окурок сигареты, пеплом чуть не разлетясь,
Кажется стёртым навсегда, никчёмным и поблеклым,
Но в нём ещё что-то горит, в нём тысячи молекул,
Теоритически, он в силах всё спалить к чертям.
И палит.
        Лето стирает краски прошлого дочиста.
Ты сам становишься другим, как мир, и это нужно принять,
Ко мне в гости приходит грустить одиночество,
Футболку надев "Улыбнись, если хочешь меня".

В то время, как первые рифмы мелькали в блокнотах,
На улице мне на плечо просто так сел воробей.
Я был удивлён и успел сделать с ним пару фоток,
А он мне позировал, даже не оторопев.

И странно так. разные вещи врезаются в память
Мы много не видим, теряем, всю жизнь торопясь,
Ведь это не мы, а заботы становятся нами,
А нам настоящим хотелось бы фоткать того воробья.

Детство. Человек принимает ряд первозданных понятий,
Вытягивает из лотереи набор трудностей, преград.
Я говорю себе "Давай, чувак. действуй, братик",
Но вторит также мне апатия, хандра и страх:

Ты думал все мечты исполнятся за так?
Ты стал на стул читать стих, но просунул голову в петлю.
Жизнь — ничто. Воробьиные перья в лапах кота.
Как тебе видеть то, как тобой пообедают?
ощущать всю дрожь пальцев и судурог скул

-Но это моя жизнь и трудности, которые преодолеть я могу.

Я успею рассказать про свою жизнь
Окна, притворясь детьми, сошлись в иллюминатор.
Ночь сквозь шторы просочилась, зацепив карниз,
Осыпаясь на мой белый лист чернильным градом.
Раскрываются мечты в раскрытые тетради.
Есть стремление - иди к нему. ты сможешь, братик.