Голая, как нерв, романтика на свидании
С тем, что ты создал своими руками
Тяжёлые кадры в яркой рекламе
А здесь только пепел между залипающих клавиш
Забывая то, какими простыми могут быть слова
А здесь кто-то циферблат со стрелками на стене нарисовал

Время закончится, когда стена обвалится
И придавит это всё, чего я жду 
Весь мой чудесный не длинный список ожиданий
Всегда без пятнадцати
Без пятнадцати не важно сколько
Не важно — покойник или человек-поклонник,
Лишь бы оставаться до скончания лет с тобой мне.
Вокруг громоздких теней ходить путями окольными
И не слышать за деревьями шорох леса.
Убаюкивать его на коленях,
Умолять о милости, чтобы вывел меня по этой тонкой колее.

Прежде выхода в свет, выхода в люди,
На стрижку ушло несколько лет, ещё несколько — на подбор костюма,
И ещё десяток — на то, чтобы понять, что не мы убегаем вперёд,
А лишь часы отстают.
Десять тысяч сумбурных дней, пятнадцать миллионов коротких минут,
Крики и ругань вменят вину.
От начала времени ни ты ни я не изменились,
И по-прежнему не умеем радоваться и огорчаться, вместо того, чтобы оценивать.

Нами по-прежнему движут всё те же пороки,
Никто не хочет выпячивать своё уродство,
Лишь близоруко делать то, в чём видишь больше смысла,
Кажется, столько грязи, что уже не отмыться.

И мне снится сон, один и тот же —
В нём человек, похожий на меня состоялся как сын, муж, друг и прохожий,
Ждущий на остановке нажитого надёжного прошлого,
Покрытого лицами и криками о пропаже. 
И зеркалами, где отражение говорит на языке лжи 
И каждый мыслит на нём, предлагая просто, 
Когда весь твой мир содрогается, встать в дверной проём.

Лопаясь под этой тяжестью, мне снится сон, наполненный до краёв, 
И внутри вращается фраза "надо собраться".
Надо собраться и выделить из рукописных колонн пару нужных слов,
Как будто это последние буквы, меняющие чьи-то будни,
Там, где поиск Бога подменён поиском пустого слова "счастье".
Будем вращаться вокруг главной цели по орбите, как спутник.

Я так боялся последствий, но узнал, что они — продолжение меня.
И не так просто надломить, проще уйти, изобрести мотив.
Вьётся серпантин из скрытых конвертов и свежих могил.
Дыши не дыши, кричи не кричи, на седьмой день лжи все вокруг как будто оглохли.
И о том, что солдаты у городских ворот не сможет сообщить эха сигнал, угасающий в лёгких.

И нами по-прежнему движут всё те же пороки 
Никто не хочет выпячивать своё уродство
Лишь близоруко делать то, в чём видишь больше смысла
Кажется, столько грязи, что уже не отмыться