Плачет Нюрка, живая душа,
 слезы с кровью смешались на лапах. 
 Ах, как Нюрка была хороша - 
 самый тоненький чуяла запах. 

 Плачет Нюрка, а птица летит, 
 боевая железная птица. 
 Плачет Нюрка, себе не простит. 
 Но ведь плачет. И все ей простится.

 Гладит Нюрку родная рука. 
 Ей лизнуть бы хозяйскую руку: 
 так знакома она, так легка, 
 обреченная Нюркой на муку. 

 Вертолетный врезается пол 
 в иссеченное Нюркино тело. 
 ...Сотню раз она чуяла тол, 
 а в сто первый - чуть-чуть не успела. 

 По загривку прошел холодок, 
 когда запахом сбоку пахнуло, 
 но на тонкий стальной проводок 
 по расщелине лапа скользнула. 

 И взметнулся огонь из камней, 
 и запахло железом каленым, 
 и хозяин, идущий за ней, 
 опустился на землю со стоном. 

 И ползла к нему Нюрка, ползла, 
 и лизала его, и лизала, 
 и хрипела - на помощь звала, 
 и глазами всю боль рассказала.

 Подбежали к саперу друзья, -
 обмотали бинтами сапера... 
 Он сказал: "Мне без Нюрки нельзя". - 
 "Нет, - сказали ему. - Это горы…"

 Вертолет прилетел поутру,
 Их вдвоем погрузили в машину,
 «Ты не плачь, Нюрка, я не умру,
 ты не плачь, я тебя не покину».

 Но плачет Нюрка, живая душа…

 1986