А в пятнадцать было жить с предками лажа,
Потому и отдалась хулигану Паше.
Он ей даже говорил, что сидел в Бутырке,
Но вот странно, почему-то собирал бутылки.
Чтоб родителей не видеть, на хрен они сдались,
Вместе с Пашей по вокзалам день и ночь шатались.
И сдружиться ей пришлось с Федей, Колей, Васей,
И в подвале очень часто стала с ними квасить.

Не воровка, не шалава, слова такого она раньше не знала,
Не воровка, не шалава, жизнь началась с базара-вокзала.
Не воровка, не шалава, слова такого она раньше не знала,
Не воровка, не шалава, слов таких не знала.

Не забот и не хлопот и синяк под глазом,
Припаял залётный фраер с Северо-Кавказа.
А вокзальные [bad word]  самых честных правил,
Очень ласково и нежно соской называли.
Престарелый капитан, вылитый Иуда,
Всё к сожительству склонял, разве не паскуда.
Ей та чё, как говориться сильно не убудет,
Но зато хоть на конфеты и на пиво будет.

Не воровка, не шалава, слова такого она раньше не знала,
Не воровка, не шалава, жизнь началась с базара-вокзала.
Не воровка, не шалава, слова такого она раньше не знала,
Не воровка, не шалава, слов таких не знала.

Так и сгинула она в суете вокзала,
И ни слова ни полслова даже не сказала.
И не вспомнят про неё, кроме мамы с папой,
Что жила на этом свете, а кто виноватый?

Не воровка, не шалава, слова такого она раньше не знала,
Не воровка, не шалава, жизнь началась с базара-вокзала.
Не воровка, не шалава, слова такого она раньше не знала,
Не воровка, не шалава, слов таких не знала.