Кто кончил жизнь трагически - тот истинный поэт,
 А если в точный срок - так в полной мере.
 На цифре 26 один шагнул под пистолет,
 Другой же - в петлю слазил в "Англетере".

 А в тридцать три Христу... (Он был поэт, он говорил:
 "Да не убий!" Убьешь - везде найду, мол.)
 Но - гвозди ему в руки, чтоб чего не сотворил,
 Чтоб не писал и ни о чем не думал. 

 С меня при цифре 37 в момент слетает хмель.
 Вот и сейчас как холодом подуло:
 Под эту цифру Пушкин подгадал себе дуэль
 И Маяковский лег виском на дуло.

 Задержимся на цифре 37. Коварен бог -
 Ребром вопрос поставил: или - или.
 На этом рубеже легли и Байрон, и Рембо,
 А нынешние как-то проскочили.

 Дуэль не состоялась или перенесена,
 А в тридцать три распяли, но не сильно.
 А в тридцать семь - не кровь, да что там кровь - и седина
 Испачкала виски не так обильно.

 Слабо стреляться? В пятки, мол, давно ушла душа?
 Терпенье, психопаты и кликуши!
 Поэты ходят пятками по лезвию ножа
 И режут в кровь свои босые души.

 На слово "длинношеее" в конце пришлось три "е".
 Укоротить поэта! - вывод ясен.
 И нож в него - но счастлив он висеть на острие,
 Зарезанный за то, что был опасен.

 Жалею вас, приверженцы фатальных дат и цифр!
 Томитесь, как наложницы в гареме:
 Срок жизни увеличился, и, может быть, концы
 Поэтов отодвинулись на время!