Золотыми крыльями взмахнув,
Улетают в ночь бронзовые львы,
Путь держа на ясную луну,
Что взошла над серебром Невы.

И вцепившись в гриву, как в мечту,
В дерзкую мечту, ту, с которой жив,
Петербургских облаков пастух
Я лечу, считая этажи.

    Над Казанским собором,
    Над заливом, над Финским,
    Примиряющий споры
    Русских зодчих и сфинксов,
    Тех, кто рвал свои души,
    Кто писал здесь и пишет.
    Я кого-то подслушал.
    Жаль - иных не услышал.

На домах оставили свой след
Руки Мастеров, вражьих пуль свинец.
Что есть для России триста лет -
Не старик ты, но и не юнец.

Лейб-гвардейский старый барабан
Бьёт сухую дробь, струнами дрожа.
Разная, но гордая судьба
У тобой рождённых горожан.

    Быть великое счастье
    К Петербургу причастным,
    Каждый день просыпаться
    И знать, что вокруг ленинградцы.
    И не надо названий
    Родных и любимых стесняться,
    Всё, что было, то было...
    Сердце Питера билось,
    Почему-то пытаясь всегда разорваться...

Над фортами, чуть качнув крылом,
Царь зверей пошёл курсом на Кронштадт,
На один из главных куполов
Душ матросских. Храм - он тот же штаб.

Небу невскому светать пора.
Развернулись львы в бликах фонарей,
Чтоб на узком мостике с утра
Молодых своих встречать друзей.

    Возвращаюсь я в город
    Над заливом, над Финским,
    Примиряющий споры
    Русских зодчих и сфинксов,
    Тех, кто рвал свои души,
    Кто писал здесь и пишет.
    Я кого-то подслушал.
    Жаль - иных не услышал.