За темным лесом серые одежды, 
   Везение, как глянец в кружевах, 
   И даже бледно-желтый цвет надежды 
   Густеет на зеленых рукавах. 
   Когда ты вытираешь кровь с палитры 
   И сводишь эти пятнышки с ума, 
   Под видом неотправленной молитвы 
   Судьбой неразрешенного письма. 
    
   Твои картины пока никому не видны, 
   Твое искусство еще не смущает века, 
   Hо эти стены уже не имеют цены, 
   И дом твой скоро пойдет с молотка, 
   И дом твой скоро пойдет... 
    
   Семь мелких нот, семь оттисков сознанья, 
   Семь точек от уколов бытия, 
   Когда бы я изведал мирозданье, 
   Таким уколом мог бы стать и я. 
   Hо ты иные точки выбираешь, 
   И время разворачиваешь вспять, 
   Зачем ты с каждой нотой умираешь, 
   Простым бессмертным не дано понять. 
    
   Твои баллады пока никому не слышны, 
   Твое искусство еще не смущает века, 
   Hо эти стены уже не имеют цены, 
   И дом твой скоро пойдет с молотка, 
   И дом твой скоро пойдет... 
    
   Дом на заказ... 
   Деревянный табурет, ночь, свет и газ, 
   Окно темно, и тысяча лет одиночества вдоволь 
   В заколоченном доме 
   Там, где нет нас, 
   Там, где нас нет. 
   Угрозы и тлен, неврозы гонения на всех нас, 
   Захваченных морозами в плен. 
   Мне бы шарф до колен, мне бы шарм поколения, 
   А не шанс околеть от измен. 
    
   Дом на заказ... 
   Деревянный табурет, ночь, свет и газ, 
   Окно темно, и тысяча лет одиночества вдоволь 
   В заколоченном доме 
   Там, где нет нас, 
   Там, где нас нет. 
   Угрозы и тлен, неврозы гонения на всех нас, 
   Захваченных морозами в плен. 
   Мне бы шарф до колен, мне бы шарм поколения, 
   А не шанс околеть от измен.