Американец: 
Бангкок – вот восточный город, 
Неизвестно ему то, что он станет скоро 
Столицей всего мира шахмат. Ныне 
Не присутствует лишь Юл Бриннер.

Летит время… А давно ли 
Принимал шахматистов курорт Тироля? 
Игра ваша столь прилична, 
Что место матча тоже станет необычным.

Исландия… Филиппины… Гастингс… или это место!

Компания: 
Лишь ночь в Бангкоке, и весь мир – пред вами. 
Но в барах-храмах жемчуг дорогой. 
Найдете Бога в золотистом храме. 
Коль повезет, он будет женщиной. 
Чувствую, как ангел реет надо мной.

Американец: 
Но все города, не скрою, 
Схожи, коль склоняться лишь над доскою.

Компания: 
Ах, как жаль! Ох, тоска! Скучнейшая работа: 
Видеть доску, а не город и его красоты.

Американец: 
Вы о чем? Смотреть на грязный, вонючий, душный город…

Компания: 
Чай, секс устроим 
В теплой гостинице «Сомерсет Моэм».

Американец: 
Таиланд! Я – в качестве туриста, 
А встарь играл довольно чисто. 
Удар судьбы, но радует погода…

Компания: 
Лишь ночь в Бангкоке, и исчезла гордость. 
Вы и в экстазе, и в отчаяньи. 
Лишь ночь в Бангкоке ослабляет твердость 
И осторожность всей компании. 
Чувствую, как дьявол шел за мной в тени.

Американец: 
Сиам станет очевидцем, 
Как два лучших ума начнут насмерть биться. 
Матч будет большим чудом, 
Чем грязный Ганг или сидящий Будда.

Хорошо, я лишь слежу за игрой… такой контроль…

Вам не просечь, ребята, 
Расчет мой вариантов мата. 
Возможно, вас я пригласил бы, 
Но навряд ли ферзь вас возбудил бы.
Возвращайтесь же в бары и храмы или салон массажный…

Компания: 
Лишь ночь в Бангкоке, и весь мир – пред вами. 
Но в барах-храмах жемчуг дорогой. 
Найдете Бога в золотистом храме, 
Где плоть и вкусно пахнет стариной. 
Чувствую, как ангел реет надо мной.

Лишь ночь в Бангкоке, и исчезла гордость. 
Вы и в экстазе, и в отчаяньи. 
Лишь ночь в Бангкоке ослабляет твердость 
И осторожность всей компании. 
Чувствую, как дьявол шел за мной в тени.