Так живёшь тихонечко, бережёшь эмоции –
Сам с собою в шахматы, и нервы не шалят.
Но вокруг не вакуум, но вокруг-то – социум,
Как выйдешь в этот социум – сразу нахамят.

Вот идёшь по улочке мимо палисадничка,
Радуешься солнышку, всех готов обнять.
Ну, толкнёшь прохожего – «Ой! Извините, дядечка!»
А он как пасть разинет – и давай вонять!

Дескать, «ох и обнаглели, ну, творят чего хотят.
Ходють тут, очки надели, а под ноги не глядят.
Извиняйся перед тёщей, прётся прямо по людям,
Ты купи очки потолще...» – Здравствуй, милый, здравствуй, хам!

Как в зверинце все живут,
Вежливость утратили.
Не по-батюшке зовут –
Норовят по-матери.

Где-то сеют хлебушек, совершают подвиги.
Тонет Фёдор Конюхов, но продолжает плыть.
А мне что теперь, всю жизнь ходить, только глядя под ноги,
Чтобы хаму на мозоль вдруг не наступить?

Вот стоит он, как скала, он – венец творения,
Наливной, троллейбусный, натуральный хам.
На челе его простом признак вырождения
И печать пристрастия к жидкости «Агдам».

Граждане общаются
С чувством отвращения –
Это называется
Роскошью общения.

Хама может обуздать только сила грубая,
Скажем, пуля, но нельзя – с детства заучил:
Гуманизм, туда-сюда, человеколюбие,
Но человек бы восемь я бы лично замочил!

Нагрубят в троллейбусе, рявкнут в поликлинике,
Снизойдут презрительно в паспортном столе.
Возлюбите ближнего, грубияны, циники.
Вот я ж люблю вас, милые! Ну где же пистолет?

«Гражданин, приём окончен!
Ну так что ж «Без десяти»?
Ну так мало ль кто что хочет?
Я вот домой хочу уйти!»
«Ой, ты права-то не качай мне»!
«Кто грубит? Ах, я грублю?!
Мы Сорбонны не кончали,
Я и так тебя пошлю!»

До чего же довела
Наша жизнь дебильная.
Я ругаюсь не со зла –
Психика лабильная.

Возвратишься взвинченный,
Съешь солянки порцию,
Капнешь валерьяночки
В рюмку с коньяком.
Пропади он пропадом,
Этот самый социум!
Уж лучше – сам с собою в шахматы
За тройным замком!

Но попадётся мне тот хам –
Вырву гаду сердце я!
Мне отмщенье, аз воздам!
Эх, интеллигенция...