Он сидел тихо, губами рисуя
По замерзшему воздуху нового дня,
И каждое слово было как пуля.
Жаль, что узнал, что это был я.

И он сидел смирно, почти что безмолвно,
Лишь губы его шевелились едва,
Замёрзшую душу грел голод волчонка.

Грустные губы, уже грустные губы,
Пытались молчать, но хотелось тепла.
И даже казалось, порой показалось,
Что вся эта месть лишь ради тебя.

Казалось, что жертва, казалось, что ангел,
Который ошибся однажды. Едва.
Как жаль, мне так жаль.

Вера в тебя, вера в хорошее.
Я верил, но продолжал говорить.
Засунь в мою рожу снега мороженного,
Чтоб я замолчал! Чтоб волчонка убить...