Вот мое сердце сургучное, твоим именем запечатано, 
сохнет трещинками звездчатыми, груди льнут слепыми крольчатами, 
в грудь твою сонно тычутся, у тебя была таких тысяча, 
но - твоим именем оцарапаны мои губы, что как вино, 
потому что сухое красное, потому что горчит оно. 
Непрочитано, непрочитано то, что там, под печатью гербовой, 
под изящным твоим экслибрисом: эта книга из книг такого-то. 
Ранит губы бокалом сколотым твое имя, что как вино, 
потому что в хрусталь оправлено, потому что пьянит оно. 
Я пропитана, вся пропитана алкоголем и сигаретами, 
одинокие спят одетыми, а бывает и неумытыми. 
А бывает, совсем не спят они, на постелях своих распятые, 
и баюкают, будто спятили, телефонные номера. 
Эти судороги сердечные - бесконечные, бесконечные, 
никакого вам нах** завтра, никакого в п***у вчера. 
Это худшая из агоний, так что дай мне скорей ладони, 
видишь тучи над Панксатони - нам не выбраться, день сурка. 
Я уже походила в шлюхах, а теперь я побуду строгой, 
ты один меня станешь трогать и одну меня будешь нюхать; 
говоришь, есть неалкоголики, у которых побольше кролики?.. 
Ну, любуйся. Издалека.
(c)Анна Ривелотэ