Не гаси об меня сигарету, родная,
я и так уже весь в волдырях и рубцах,
и в бессильной и злобной тоске проклинаю
день, когда моя мать повстречала отца.

Будь же проклят и день, когда я за колено
на сияющем пляже тебя ухватил
и воскликнул: "Мадам! Вас соткали из пены
и тончайших лучей самых дальних светил".

В ту же ночь (о как скоро свершилось все это!),
не слезая друг с друга, мы стали курить.
"Разреши погасить об тебя сигарету",—
ты спросила, и я произнес: "Так и быть".

С этих пор моя жизнь превратилась в помойку,
ибо нет сил мне бороться с тобой,
и едва мы с тобой забираемся в койку,
ты лукаво щебечешь: "Покурим, родной?"

И молюсь я тихонько: "Пожалуйста, Боже,
оторви от меня эту злую гюрзу!"
И окурки шипят и дырявят мне кожу,
вышибая из глаз кровяную слезу.