Под безразличие Голгофы буду повешен на гвозди,
Неверный пасынок, выходец диктатуры зашуганной,
Упрямый взгляд, твёрдый шаг, сознание агностика,
Враг народа, второй Иван Денисович Шухов.
А поколения опровергают эволюцию Дарвина,
Поколение утопистов без отличий с исходником.
Это безумное шествие рядом с зомби шикарными
По длинной дороге на страшный суд преисподней.
И мы не смотрим вперёд, ведь станет грустно сразу:
Улицы будущего наполнены толпами клонов,
Ведь едва ли у кого-нибудь хоть хватит разума
Не принять идеологию Илюши Обломова.
Этот расклад неоднозначен, как и суд над Ассанжем.
Не говори ни слова, станем стаей пеликанов,
Как ненужное зверьё будем закопаны заживо
В поисках детства и молодости на странных берегах.

Тут нечто явно пострашнее, чем сияние Кинга,
Ведь по трети из нас плачет шестая палата
С целью заставить толпу бояться каждой соринки
Мировые арбитры сочинят новых Бен Ладенов.
Тут нечто явно пострашнее, чем сияние Кинга,
Ведь по трети из нас плачет шестая палата
С целью заставить толпу бояться каждой соринки
Мировые арбитры сочинят новых Бен Ладенов.

Я не владелец никчёмных чернил и лживых пергаментов,
Ближе постать уверенных творений Высоцкого.
И фанаты утопий будут гонимы пинками,
Ведь давно смыты дождём мечты о Городе Солнца.
И всё поймёт лишь бывший лишним, но никак не обиженным,
Слышен плач на обломках избушки отчей.
Тут не осталось героев, но гонг раздастся трижды,
Дорогу проклятых насквозь пропитал прах пулемётчиков.
Наш безбожный социум столкнётся с карой небесной,
На этих улицах мы уже не успеем состариться,
Да и всем давно ведомо: старикам тут не место.
И совсем скоро в страхе сгинут четыре всадника апокалипсиса.