От судьбы пассажира трамвая никто не открестится.
И клеймо её вряд ли кому-то удастся изжить.
Все сидят, как справляют нужду в унитазные креслица.
А точнее, справляясь с нуждой едут службу служить.

Развалился майор, потерявший в сражениях талию.
Не уступит он место той тётке с билетом во рту.
Стая крашеных баб никогда не увидят Австралию.
Кенгуриную ж сумчатость к вечеру все обретут.

Вот мясник, вжатый в поручень чьей-то комплекцией пышною,
Наступает когда магазина закрытия час,
В эту сумку индийскую с милым сиреневым кришною
Он положит от белой коровы филейную часть.

Металлист, весь заплёван шипами и музыкой громкою.
Пассажиры трамвая, пожалуйста, будьте людьми!
И читают в трамвае Живаго и боль свою комкают.
Словно небо кусочки зажав в голубой новый мир.

Пассажиры трамвая - езды нарушители злостные.
Топят мысли слепые поспешно, как топят котят.
Стиснув крепко руины зубов дочерна кариозные.
Они всё-таки мира хотят, а войны не хотят.

Добывая жратву, обросли они злыми законами.
Нервы в плети сплели, позабыли своё естество.
Красно-жёлтый трамвая с обожженными пылью вагонами.
Безо всякой надежды на что-нибудь лучше того.