Крутясь в стиральной машине сансары,
Я буду юной и буду старой!
Я буду юной и буду старой,
Но все это низачем.
Хочу уйти из иллюзиона,
Где пол бетонный, а лоб картонный.
Где пол бетонный, а лоб картонный –
И всякий великий – нем.

Герой весь я - и в анфас, и в профиль!
Глаза как сахар, а рот как кофе!
Глаза как сахар, а рот как кофе.
И кадры бегут-бегут.
Меня рисуют и вновь стирают 
Ветра и земли чужого рая!
Ветра и земли чужого края,
Но автор кино не тут.

Я умираю от счастья ,
Схороните меня в газетах,
Неба не будет видно -
Это запретный плод.
Я умираю так часто,
Что где-то достало это,
На языке - монета,
Не зашивай мне рот!

Я победила в крысиных гонках!
И по закону все сразу тонут,
И по закону все сразу тонут,
При этом красиво поют.
В кадре мелькают живот и бицепс,
Кто-то опять хочет с кем-то слиться,
Кто-то опять хочет чем-то спиться,
Вечный напрасный труд.

Чтоб это все больше не вертело,
Моё бесконечно усталое тело,
Моё бесконечно прекрасное тело
Больше не хочет любви!
Ни шоколада, ни рая, ни ада,
Ни поворота на эстакаду,
Ни поворота куда не надо -
Выключите се ля ви!

Я умираю от счастья,
Схороните меня в газетах!
Неба не будет видно,
Это запретный плод.
Я умираю так часто,
Что где-то достало это.
На языке – монета,
Не зашивай мне рот!