...А во дворе гостили птицы,
И я кормила их с ладони,
И речка с черною водою
Сводила отраженья к лицам.
И перевозчик угловатый
Глядел в заоблачную осень
И знал, что большего не спросит,
И улыбался виновато.
Да что там... Было по-другому:
Мне клювы птиц вонзались в руку,
И вечность становилась звуком,
И место было незнакомым.
И лодочник - рябой и вшивый - 
Грозил ножом, давился ядом
И шарил узловатым взглядом
Под сердцем в поисках наживы.

Не надо. Бросьте. Было вот как:
Птиц не касалась наша милость.
В глазах паромщика двоилось
От одиночества и водки.
Вода в реке покрылась тиной
И пахла плесенью чердачной,
И нам любовь казалась сдачей - 
А это, в общем-то, противно...

С неприхотливостью альбомной
Вертелась странная игра...
Я ничего уже не помню - 
Ни птиц, ни речки, ни двора.

...А во дворе гостили птицы,
И я кормила их с ладони,
И речка с черною водою
Едва ли называлась Стиксом.
И перевозчик угловатый
Просил монету, глядя в небо.
И он тогда Хароном не был,
И улыбался...