Не оплакивай мою область декольте...
всё стекает по стеклянной груди, силы не тратьте,
на конфорке канкан пакета, он выжил на огне,
похоже зашёл огнетушитель в лёгкие
монстры зовут меня в монастырь объятий,
безымянно, обеденней опекайте и мне будет приятней уйти....
моя температура повышается, повышается, повышается
жемчужины, твою мать, правда?
жемчужины - это паранойя, которая даже выше, чем мой дом,
невесомость, кто-то переворачивает в шаре - я меняюсь...
в основном - милая мразь...
в лёгкие, лёгкие несерьёзно...так оно и есть...

Я бессознателен, не премированный соискатель,
даже на слово "существовать",
это так просто, на гробах во весь рост,
выцарапаны ногтями изнутри знаки вопроса,
но они не откроются апостолу,
словно скорости за рулём "Феррари" и всё-еще не опознан,
а "Ferre" ударился в эфир, но съеден воздухом, а я раскромсан.
это как открытая рана на рождественской открытке,
как справедливость святых пальцев, как обрывки пыток внутрь врытых,
как рыдание над смехом, посмейтесь выдранным светом из фонарей,
спето всё, пальцы сбиты, связаны с виду мы,
видимо - ныть это быт битых, а битум спит, но умно
на минуту я представил, будто бы ты тут...
а в лампочке светильника живут черви, чёрные и от этого гнилой свет
покрывает стеблями комнату и последнее простое,
что оставалось свёрнуто свитком, как небо после последнего звонка,
прямиком в ад как складка в платках,
плакать под палками, сталкивать и взбалтывать из нас коктейль жалкий...
я протокольный отпечаток грима, я принят на роль анонима анимированного,
они, но не мы с фобиями ванили,
отрезки пошлых облезлых линий