Оголила за окном верба веточки,
Потянулись за моря гуси-уточки...
Говорит мне моя дочка-шестилеточка:
"Папа, можно мне тебя на минуточку?"

Папа что же - папа всё может вытерпеть.
Папа - как Хемингуэй - в грубом свитере.
"Если надо, - говорю, - носик вытереть,
Щас я маму позову. Мама вытерет".

Но на папину беду так сказала дочь папаше:
"Папа, в нашем детсаду есть такой Горелик Саша.
Он, как я, не ест омлет, он ужасно синеглазый,
И за все свои шесть лет не описался ни разу"

Разговор неотвратим: "Говори мне, дочка, прямо -
Что хотите вы?" - "Хотим вместе жить - как ты и мама.
Вместе, папа, под дождем, вместе - в грязь, в жару и холод.
А с детьми мы подождем до конца начальной школы"

Чую - весь я аж горю, чую - рушатся устои.
"Слушай, дочка, - говорю, - это дело непростое.
Как мне маме объяснить? А жилплощадь? А финансы?
Надо чуть повременить, - ну, хотя бы лет двенадцать"

"Что ты, папа, - был ответ, - это даже слушать странно:
Ведь через двенадцать лет я совсем старухой стану.
Не могу я ждать ни дня - вам совсем меня не жалко -
Ведь Саша плюнет на меня и уйдет с Козловой Алкой!"

Чую - близится гроза. Дочь глазами так и жалит,
А потом на те глаза бабьи слёзы набежали.
Бабьи слёзы, а потом - ай да дочка, ну, умора! -
Начался такой Содом... я б сказал - Содом с Гоморрой.

"Что ты, папа", "ох" да "ах"! - времена переменились:
Нынче, папа, в детсадах все давно переженились.
Только я одна иду - все направо, я - налево...
Да меня уже в саду называют старой девой!"

Перешла на ультразвук моя деточка.
Я на все уж был готов - но вот туточки
Говорит мне мой сынок-семилеточка:
"Папа, можно мне тебя на минуточку?"...