Я ничего не успела – а может, это было неважно:
Наивно считать, что могла бы помочь: смеялась бы – скулы сводит.
И письмам туда уже не дойти, электронным или бумажным,
Вот разве – во сне коснуться руки, да еще – молитвы доходят,
     Но сны редки, но травы горьки, а молиться я не умею.

Я ничего не сумела: обыденность смерти – монеты на веки,
Слов запоздалых мелкий песок равнодушно течет меж пальцев,
Росчерками самолетов в небесах отражаются реки -
Росчерком гелевой ручки одно только слово: останься...
     Но слово зачеркнуто, щелкнули счеты – черту подвести не смею.

Я ничего не успела: навряд ли Всевышний ошибся в расчетах:
Зелень и синь выцветают в серый, когда подступает усталость.
Имени горечь, горящие свечи, черно-белое фото,
Мертвая горькая соль в ладонях – что мне еще осталось? -
     Бессолнечный день, бессонниц смятенье – сирени тенью на плечи.

Я ничего не сумела: я долго искала верное слово:
У моря, где край земли – сердолик, во тьме лабиринтов – нить.
Скажи, что на пыльных подмостках миров хоть на миг мы встретимся снова,
Скажи - «держитесь», и я отвечу единственным - «будем жить»,
     Скажи, что даже тоску по родине время и смерть излечат...

Я навсегда опоздала – и к черту поздние оправданья.
Вот и осталось мне, как говорила: пригоршни снега и ветер,
Вот и осталось мне – пурпурный вереск и бересклет расставаний:
Я никогда уже не узнаю, что бы ты мне ответил,
Я никогда не узнаю...

Я ничего не успела – наверное, это уже не важно.