Средь оплывших свечей и вечерних молитв, 
 Средь военных трофеев и мирных костров, 
 Жили книжные дети, не знавшие битв, 
 Изнывая от детских своих катастроф. 

 Детям вечно досаден их возраст и быт 
 И дрались мы до ссадин, до смертных обид 
 Но одежды латали нам матери в срок, 
 Мы же книги глотали, пьянея от строк. 

 Липли волосы нам на вспотевшие лбы, 
 И сосало под ложечкой сладко от фраз. 
 И кружил наши головы запах борьбы, 
 Со страниц пожелтевших слетая на нас. 

 И пытались постичь мы, не знавшие войн, 
 За воинственный крик принимавшие вой, 
 Тайну слова, приказ, положенье границ, 
 Смысл атаки и лязг боевых колесниц. 

 А в кипящих котлах прежних войн и смут 
 Столько пищи для маленьких наших мозгов, 
 Мы на роли предателей, трусов, иуд 
 В детских играх своих назначали врагов. 

 И злодея слезам не давали остыть, 
 И прекраснейших дам обещали любить. 
 И друзей успокоив и ближних любя, 
 Мы на роли героев вводили себя. 

 Только в грезы нельзя насовсем убежать, 
 Краткий бег у забав, столько поля вокруг. 
 Постараться ладони у мертвых разжать 
 И оружье принять из натруженных рук. 

 Испытай, завладев еще теплым мечом, 
 И доспехи надев, что почем, что почем?! 
 Испытай, кто ты - трус иль избранник судьбы, 
 И попробуй на вкус настоящей борьбы. 

 И когда разом рухнет израненный друг 
 И над первой потерей ты взвоешь, скорбя, 
 И когда ты без кожи останешься вдруг, 
 Оттого, что убили его, не тебя. 

 Ты поймешь, что узнал, отличил, отыскал, 
 По оскалу забрал - это смерти оскал, 
 Ложь и зло, погляди, как их лица грубы, 
 И всегда позади воронье и гробы. 

 Если путь прорубая отцовским мечом, 
 Ты соленые слезы на ус намотал, 
 Если в жарком бою испытал, что почем, 
 Значит, нужные книги ты в детстве читал. 

 Если мяса с ножа ты не ел ни куска, 
 Если руки сложа, наблюдал свысока, 
 И в борьбу не вступил с подлецом, палачом, 
 Значит, в жизни ты был ни при чем, ни при чем