У каждого, кто ходит, облаченным во плоть,
Внутри томится пленник, облаченный во свет.
И час его свободы для другого станет часом конца.
И пробил он, и я забился рыбой об лед. 
И проклял я сияние нездешних планет.
Творец позвал. И что с того? Я видеть не желаю Творца!

Я много нагрешил, но я отвергну порок.
Песок в часах не знал, что он так резво бежит.
Молчание. Я слышал, где-то в небе разводили мосты.
Я на рассвете встал на этот черный порог
И в сумраке увидел, кто его сторожит.
Я так ничтожен, Господи, прости меня, слепого, прости!

Ты стоземный, Ты сторукий,
Возвращающий на круги
Душу оробевшую мою.
Ты один, а нас так много,
Не стреляй, о, Страж порога!
Стою.

Одна и та же дверь объединяла сто врат.
И был приказ: "О тех вратах и думать не смей!"
Ты - в прах, а через миг отряд забудет о потере бойца.
И я травой бессмысленной стелиться был рад,
И я уже завидовал безмолвью камней,
Я видел: в голове моей граната, и она без кольца.

И сталь пошла на сталь, и отскочила, визжа.
Я принял бой и радостно его проиграл,
А пленник, обличенный во свет, закрыл глаза рукавом.
Ну что ты убиваешься, смешная душа?
Сегодня занят Бог, и он тебя не забрал,
Уже составлен списокв в рай: когда, зачем, за что и кого.

Воин, сотканный из крика,
Труса мне откроет лико.
Мне сейчас и стыдно, и смешно.
Мало чести лечь под камень
Со скрещенными руками,
Но

Одевши набекрень видавший виды картуз,
Я встал и закурил, дневному свету дивясь.
Я пнул под ребра пленника: "Не плачь, какого черта? Вставай!"
Вода из крана грянула расхристанный блюз,
И падала на кафель капель темная вязь.
И я воткнулся в день, как в переполненный бомжами трамвай.

Спокоен, как последний решительный вздох,
Увереннее молнии в разгневанной мгле,
Я двигался куда-то, сознавая, что давно уже там.
Где множится крылатый бестелесный поток,
В котором растворяется понятие "где",
И чтобы победить, я просто должен вернуться к вратам.

Страж последней переправы,
Страх момента перехода,
Крутит в пальцах черные ключи.
Слева ветер, ветер справа,
Снова портится погода:
Снег в ночи.

Страж порога, царь паяцев,
На часах почти двенадцать.
Только б не сойти с ума,
Видя, как резвятся в круге
Двух миров зеркальных слуги:
Свет и тьма!