из поэмы «Макбет»

Она смотрела на руки так долго, 
Что красный шар свалился в тёмный лес. 
...Или это свет софитов? 
О Боже, как сверкала сталь 
В руках бандитов Тана. 
Века дрожали топотом коней 
И кровь свернулась в океанах, 
И свет луны мерцал на ней... 
Стоп! 
Это преступление. 
Но разве не преступна жизнь? 
К чему теперь какие-то сомнения? 
Коль ясно - ничего не стоит ничего. Луна, 
держись 
В холодном небе... но кровь стекает по рукам; 
И это кровь не камертона, 
Она не подчиняется стихам 
И глупым разговорам. 
Живая кровь по клавишам течет 
И призрак старика... здесь... рядом... 
Вот весь расчет на власть и почести? 
Стоп, смерть! 
И жизнь, остановись. 
Но разве что-то значит это слово - жизнь? 
Лишь календарь, тетрадка, талый лёд... 
Сигнал трубит трубач... 
Пройдет и это... 
Все думают, сошла с ума?.. 
Скорее поняла, 
Как метод прост 
И в чём теряется вопрос, 
Где контрапунктом смысл, 
Как памятник застыл. 
И что Макбет за золото убил... - 
Расскажут так. 
Но где свидетели? 
Кто сможет 
спустя пять сотен лет понять, 
Что власть - есть философия окопа 
И выбор между злом и меньшим злом. 
Что он убил не для короны - чтобы 
Связать себя одним узлом 
с... добром. 
И это Рубикон, 
Коней звенящие подковы, 
Поющий золотом рассвет. 
Но почему так много крови 
И что накаркал мне поэт? 
Сойти сума? Исчезнуть в книге? 
В аккордах воющей тоски? 
Но сквозь разорванные крики 
Царапают луну стихи, 
Кровавые, как пятна на руках, 
Но впрочем... хватит о стихах. 
Я задыхаюсь в них столетия. 
Мне красной краской мажут руки. 
И воют зрители в театре, 
Как озверевшие, взбесившиеся суки. 

03.20. 03.18.11.