За женщиной тянулся шлейф —
Синявый дым табачный
До первого угла.
Сорвалось с губ моих о ней
Два слова неудачных,
И женщина ушла.
Висел вопрос в её прищуре узком.
Продать она себя хотела и могла
На языке любом. Но я сказал на русском.
И женщина ушла.

А я пошёл, мурлыча в тон
По городу, где Альпы
Над крышами — горбом.
Где танцовщицы за стеклом
То белы, то асфальтны,
То просто в голубом.
И в кабаке, в дыму, в проходе узком
Мне пела у стола взахлёб и догола
И даже позвала, но я сказал на русском...
И женщина ушла.

И был я нем. И был я зол.
И ухарем бездомным
Из потного стекла
Чужое пойло, как рассол,
Хлебал в дыму бездонном.
И выстыл, как зола.
И в руки мне ломилась грудью блузка,
Кривлялась и врала. Метала и рвала.
И на углу ждала. Но я сказал на русском.
И женщина ушла.