— Мистер Ван Хутен. Я хороший человек, но дерьмовый писатель. Вы дерьмовый человек, но хороший писатель. Думаю, мы могли бы стать отличной командой. Я не хочу просить Вас ни о каком одолжении, но если у Вас найдется время, а судя по тому, что я видел, у Вас его навалом, пожалуйста, сделайте это для меня. Это надгробная слово, для Хейзел. Она попросила меня написать его, и я пытаюсь, но у меня нет таланта. 
Все хотят, чтобы их помнили. Но Хейзел не как все. Хейзел знает истину. Она не хотела миллионы поклонников, она хотела только одного.И она получила его. Может быть, ее немного любили, но ее любили сильно. А это больше, чем выпадает на долю большинства из нас. 
Когда у Хейзел был приступ, я знал, что умираю, но не хотел ей этого говорить. Она была в палате интенсивной терапии, я пробрался туда на десять минут, и сидел с ней, пока меня не выгнали . Её глаза были закрыты, кожа бледной, но ее руки были по-прежнему оставались ее руками, по-прежнему тёплыми теплыми, и ногти были покрыты сине-черным лаком. Я держал ее руки в своих. И я попробовал представить себе мир без нас. Какой же бессмысленный это будет мир. 
Она такая красивая. Я не устаю любоваться ею. И меня не волнует умнее ли она меня, потому что я знаю, что она умнее. Она забавная и никогда не бывает злой. И я люблю её. Боже, как я люблю её. Мне так повезло, что я люблю её, Ван Хутен.
Мы не можем избежать страданий в этом мире, но мы можем выбрать того, кто причинит нам боль. Я своим выбором доволен, надеюсь, что она своим тоже. 
-Хорошо, Хейзел Грейс?
-хорошо.