Память уже давно размыла детали,
Оставив тонкий аромат тепла которым питались.
Это в сотни раз ужесточает муки жажды.
Я вглядываюсь в небо, ведь там где-то наш дым.
Бросили все тела и ретировались,
Но ведём себя будто при свете ламп. Дети развалин.
Зима желает смерти нам. Холодный ветер, асфальт замерзает.
Смотреть спокойно на свадьбы нельзя ей.
Я захлёбываюсь, чувство вины перед ней.
Ничего не видя кроме пелены перед ней.
Заполню пустоту по методу - клин клином.
Фильм бездарный. Фильм унылый. Фильм длинный.

Она вспоминает. Лезет в мою реальность, будто мало сна ей.
А я легко воспламеняем, и походу, не учусь и не меняюсь.
А ведь она вспоминает и слишком много знает.
Лезет в мою реальность будто мало сна ей.
А я легко воспламеняем, и походу, не учусь и не меняюсь.

Наши моменты потеряны, наши искры погасли,
Ты актриса, даже глядя пристально - я слеп.
И как бы не были теплы слова - ясно.
Письма без адресата не дождались этой низменной ласки.
Мы обнялись. Махнулись жизнями наспех.
Я прекрасно знаю, что она не одна спит.
Но под вой сирен, ночного города царство,
Обманом дурманит. Сколько с тебя бы не взял слов.
Ты как туман, глаза по прежнему не в фокусе,
Искал тебя в словах поэтов, нету этих строк у всех.
Вот он смысл наших маленьких решений:
Малодушие в прошлом сегодня строгий ошейник.
Как воскрешение, чтобы осознать, что ты на дне гроба.
Добро пожаловать обратно. Некрополь.
Все тропы снегом заметены. Мы не хозяева замка Тени,
В котором коротали те дни.
Мне нужен будет всего один помятый кадр:
Двое счастливых идут пешком вдоль автострады.
И скажи, теперь зачем мне сочельник?
Среди чужих родных у окон наших лечебниц.

А ведь она вспоминает и слишком много знает.
Лезет в мою реальность будто мало сна ей.
А я легко воспламеняем, и походу, не учусь и не меняюсь.