Там если брюхом сядешь - не вытянуть четверым,
Бомбила медленно, с матами правит во дворы.
Из этих дверей я первый раз выпорхнул в мир.
Мой космодром - хранилище не жилых квартир.

Вспомнить, сухими пальцами гасить свечу,
Я так не хочу и останусь, переночую.
Пересмотрю всё, что видел ночами в окне,
Чужие кухни, свет в застойной пелене.

В эту минуту мне мой город действительно дорог.
Созвездие сине-зелёных огней и конфорок.
Людям не спиться, точно озябшие птицы,
Но газ не согревает, только эмаль коптится.

И вроде все понимают, что-то не правильно,
Только никак не отпускает родная окраина.
Количество схаваных бедствий, как показатель силы.
Откуда в [bad word] эта примесь терпилы?

Припев:
Микрорайон, как старый учебник,
Листая, пальцы в кровь исшоркал,
Вытянул всё, что было лечебным,
Остались только рисунки на корках.

Наши же лица в руинах школ,
А я глаза отвожу виновато.
И им не важно, куда я ушёл,
Им важно, что я ушёл куда-то.

Сегодня не было крика, что рвётся в форточку с улиц.
Да и кто сунется? Ретивые ветра лишь дули.
На восемь старых дворов - четыре фонаря,
В сумерках скрипом железа лишь они одни говорят,

Как осень принесла нам смерть на первом листе,
Одиннадцать лет назад, как маленький мир опустел.
Верно как хранят забытое старые двери,
И как мы срывались отсюда быстрей на дальний берег.

Район засыпан снегами, дождями дикими мытый,
Разбитые мечты ждут своих хозяев под плитами.
Окна жадно встречают каждого незнакомца
И всё здесь верит, что тот, кто отпущен вернётся.

Серый снег проседает, где-то в начале марта,
Протоптано по слякоти, от хаты до ломбарда.
Лишь вечерами  вдалеке мимо мелькают фары.
По знаку здесь тупик. Здесь всё по-старому.

Припев:
Микрорайон, как старый учебник,
Листая, пальцы в кровь исшоркал,
Вытянул всё, что было лечебным,
Остались только рисунки на корках.

Наши же лица в руинах школ,
А я глаза отвожу виновато.
И им не важно, куда я ушёл,
Им важно, что я ушёл куда-то.