I
На прощанье — ни звука.
 Граммофон за стеной.
 В этом мире разлука —
 лишь прообраз иной.
 Ибо врозь, а не подле
 мало веки смежать
 вплоть до смерти. И после
 нам не вместе лежать.

II

Кто бы ни был виновен,
 но, идя на правёж,
 воздаяния вровень
 с невиновным не ждёшь.
 Тем верней расстаёмся,
 что имеем в виду,
 что в раю не сойдёмся,
 не столкнёмся в аду.

III

Как подзол раздирает
 бороздою соха,
 правота разделяет
 безпощадней греха.
 Не вина, но оплошность
 разбивает стекло.
 Что скорбеть, расколовшись,
 что вино утекло?

IV

Чем тесней единенье,
 тем кромешней разрыв.
 Не спасут затемненья
 ни рапид, ни наплыв.
 В нашей твёрдости толка
 больше нету. В чести́ -
 одарённость осколка,
 жизнь сосуда вести.

V

Наполняйся же хме́лем,
 осушайся до дна.
 Только ёмкость поделим,
 но не крепость вина.
 Да и я не загублен,
 даже ежели впредь,
 кроме сходства зазубрин,
 общих че́рт не узреть.

VI

Нет деленья на чуждых.
 Есть граница стыда
 в виде разницы в чувствах
 при словце «никогда».
 Так скорбим, но хороним,
 переходим к делам,
 чтобы смерть, как синоним,
 разделить пополам.

VII

Распадаются до́мы,
 обрывается нить.
 Чем мы были и что мы
 не смогли сохранить, —
 промолчишь поневоле,
 коль с течением дней
 лишь подробности боли,
 а не счастья видней.

VIII

Невозможность свиданья
 превращает страну
 в вариант мирозданья,
 хоть она в ширину,
 завидущая к славе,
 не уступит любой
 залетейской державе;
 превзойдет голытьбой.

IX

Только то и тревожит,
 что грядущий режим,
 не испытан, не прожит,
 но умом постижим.
 И нехватка боязни —
 невесомый балласт —
 вознесенья от казни
 обособить не даст.

X

Что ж без пользы неволишь
 уничтожить следы?
 Эти строки всего лишь
 подголосок беды.
 Обрастание сплетней
 подтверждает к тому ж:
 расставанье заметней,
 чем слияние душ.

ХI

И, чтоб гончим не выдал —
 Ни моим, ни твоим —
 адрес мой — храпоидол
 или твой — херувим,
 на прощанье — ни звука;
 только хор Аони́д.
 Так посмертная мука
 и при жизни саднит. 

<март 1968>