Потные, мордастые евреи, 
Шайка проходимцев и ворья, 
Всякие Иоанны и Матфеи, 
Наплетут с три короба вранья, 
Сколько их присыплют раны солью, 
Лишь бы им взобраться на Синай. 
Ладно, ладно, я не прекословлю, – 
Ты был первый, 
Ты и начинай, 
Встань – и в путь по городам и весям, 
Чудеса и мудрости твори. 
Отчего ж Ты, Господи, невесел? 
Где они, соратники Твои? 
Бражничали, ели, гостевали, 
А пришла беда – и след простыл, 
Нет, не зря Ты ночью в Гефсимани 
Струсил и пощады запросил. 
Где Твоих приспешников орава 
В смертный Твой, в последний час земной? 
И смеется над тобой Варрава – 
Он бы посмеялся надомной! 
Был Ты просто-напросто предтечей, 
Не творцом, а жертвою стихий, 
Ты не Божий сын, а человечий, 
Если смог воскликнуть: «Не убий!» 
Душ ловец, Ты вышел на рассвете 
С бедной сетью из расхожих слов, 
На исходе двух тысячелетий 
Покажи, Богат ли Твой улов?
Слаб душою и умом не шибок, 
Верил Ты и Богу и царю, 
Я не повторю Твоих ошибок, 
Ни одной из них не повторю! 
В мире не найдется святотатца, 
Чтобы поднял наменя копье, 
Если ж я умру, – что может статься, – 
Вечным будет царствие мое!»