Мы живём в большой стране, и мы воюем со своими –
 больше не с кем стало воевать.
 Все враги ушли домой, и чужестранцы нас забыли –
 скучно, надо выйти пострелять.

 И несётся крик по площади, 
 брызжет окровавленной слюной:
 «Люди! Что вы сделали с собой?!»

 Снова цинки, снова стоны, и не заживает рана.
 Что-то повторилось - где просчёт? 
 Не успев заполнить землю пареньками из Афгана,
 смерть открыла людям новый счёт.

 И несётся крик по площади, 
 брызжет окровавленной слюной:
 «Люди! Что вы сделали с собой?!»

 Этот счёт не для госбанка, это хуже – льётся кровь,
 брат кидает в брата острый камень.
 А святые не воскреснут – церкви догорел остов,
 и кресты затоптаны ногами.

 И несётся крик по площади, 
 брызжет окровавленной слюной:
 «Люди! Что вы сделали с собой?!»

 Дым встаёт над городом, где раньше зеленели травы,
 и огнём объята вся планета.
 Разъярённая толпа жаждет мести и расправы –
 это звери, а не люди! Мама, я не вижу света!

 И несётся крик по площади, 
 брызжет окровавленной слюной:
 «Люди! Что вы сделали с собой?!»

 ( октябрь 1989 )