Под столетними сугробами библейских анекдотов
Похотливых православных и прожорливых католиков
Покинутых окопов и горящих муравейников.
Вечная весна в одиночной камере.

Под затопленными толпами, домами, площадями
Многолюдными пустынями, зловонными церквями
Раскалёнными хуями и голодными влагалищами.
Вечная весна в одиночной камере.

Сквозь зеркальные убежища, словарные запасы,
Богохульные мыслишки и непропитые денежки
Обильно унавоженные кладбища и огороды.
Вечная весна в одиночной камере.

Воробьиная, кромешная, пронзительная, 
Хищная, отчаянная стая голосит во мне.
Воробьиная, кромешная, пронзительная, 
Хищная, отчаянная стая голосит во мне.
Вечная весна в одиночной камере.

Сотни лет сугробов, лазаретов, питекантропов,
Стихов, медикаментов, хлеба, зрелищ обязательных,
Лечебных подземельных процедур для всех кривых-горбатых
Вечная весна в одиночной камере.

Воробьиная, истошная, оскаленная,
Хриплая, неистовая стая голосит во мне.
Воробьиная, истошная, оскаленная,
Хриплая, неистовая стая голосит во мне.
Воробьиная, истошная, оскаленная,
Хриплая, неистовая стая голосит во мне.
Вечная весна в одиночной камере.