Брат, опустим веки.
Перейдём на шёпот.

В двадцать первом веке,
посреди Европы -
грохот канонады,
"Смерчи" и "Торнадо".

Вместо вдумчивой политики -
шальная клоунада
сердечных паралитиков.
Говорят: "Так надо".

А кому? Тебе ли? Мне ли?
Люди жили, как умели.
Выживали, как давали.
А теперь живут в подвале.
Дети на всю жизнь калеки.
Танки, гаубицы, окопы.
Ложь на новостном канале.

В двадцать первом веке.
Посреди Европы.

Брат, скажи, что с вами стало?
Почему такие вы?
Чёрт с ним, с Лениным, валите с пьедестала.
Бог с ним, с Киевом,
живите, как живётся.
Плюйте в наши души,
плюйте в чистые колодцы.

Но зачем же мирный город рушить?..

Каждый раз, как сядет солнце,
мать ребёнку зажимает уши.
"Мама, мама, ты меня задушишь!
Мам, я не люблю такие игры!"
Им бы день ещё у жизни выгрызть.
Мама знает, "Смерчи" это или "Грады",
у неё теперь богатый опыт.

Знали б вы, как тишине бывают рады,
и каким бывает громким шёпот.

Валит чёрный дым из шахт.
Дикий звон стоит в ушах.
Русский украинцу чужд.
Боже мой, какая чушь!..
Фронт - кривая полоса
из огня и стали.
Крик срывает голоса:
"Люди, кем вы стали!.."

Докричаться невозможно.

В паутине придорожной
вязнет русский гумконвой.
Белой тянутся канвой
полные КамАЗы гречки.
Сесть бы да поговорить,
трезво да по-человечьи,
что ж вы, наши главари!
Сколько боли и увечий...
Смело умножай на три
всё, что скажут в новостях.

И попробуй разбери,
кто тут дома, кто в гостях.

Если стал привычен крик,
ухо режет шёпот.

На руках осела копоть,
лица пачканы золой.
Говоришь, долой укропов?
Ватников долой?..

Помни, брат - слова пустые
хуже немоты.
Зарядить бы холостые,
затупить бы штык.