Я хрупкий маленкий урод,
Циничный и ласковый.
Все подлости мои чисты,
Поскольку слывут игрой.

Бог не придумал для таких
Ни рожи ни маски, но...
Она большой сугроб добра
и ей меня жаль

Порой и хочется в потьмах испить
От этакой жалости,
А вслед за жалостью любовь,
Всю опустошить до дна.

Она смеется для нее
Все детские шалости.
Она клинически тупа
и мерзко права.

Она на кухне мать, в любви дитя
В постели распутница,
В работе вол, в беде плечо,
В искусстве явление.

А я так вою на луну,
пока не опустится.
Бог не придумал для таких
Уютного времени.

Я бултыхаюсь черте где
И главное черте как.
Ловлю нирвану от голов,
Забитых в ее врата.

Меняю все ее дары
На водку и пару драк.
Она же солнце еще то
И зорюшка еще та.

Я [bad word]  она моя
Слепая заложница.
Я падший ангел-бегемот,
она мудрец Конфуций.

Бездарно приложила кисть
Природа-художница.
И все же она моя игра,
И все же я ее сестра

Такие вот близнецы.

Я хищный маленький урод
с залатанной шкуркою.
С лихой башкой, с больной душой,
С неженскою силою.

Блещу как брошь, смакую ложь,
пуляюсь окурками.
Она прощает, и пока
нас любят и милуют.