Горбатая девочка в войлочных туфлях
Косички - как старые грязные веники
Уже не жива, но еще не протухла 
Скрюченным тельцем лежит в муравейнике

Лопнуло платье на вздувшемся лоне,
Пупок обнажился кургузый и бледный,
Пищу давая хорькам и воронам
И прочим тварям безвредным

И муравьи, под кожу внедрившись,
Желтые жира кусочки едят
Соплями густыми, мокрицы, упившись,
Мертвого тела есть не хотят

Из носа в рот - и оттуда - в желудок,
По дороге съедая ароматную слизь,
Шесть Уховерток, шесть мелких ублюдков
Не торопясь, путешествуют вниз

Из некогда белых, истлевших штанишек
Крыса огромная, словно атлет,
Так волновавшую раньше мальчишек,
Прямую кишку несет на обед

Вот и навозным жукам подфартило -
Перхоть жуют с пучками волос
Даже беспечный дятел - мудила
Девушкин доедает понос

Солнце все выше встает над опушкой,
Запах разносится в чаще далеко
Черный язык доедает кукушка,
Оставшийся глаз допивает сорока

Звери сбежались: еноты и волки,
Белки, мангусты, бобры и ежи
Степаныч, лесник, с огромной двустволкой
Вместе со всеми к поляне бежит

Степаныч рыгнул, улыбнувшись коронкой -
Распри затихли, вражда позабыта
И тихо сказал, отвернувшись в сторонку:
"Звери, приятного вам аппетита!"