На лесной полосе я на корточки сел и завыл на луну
И на несколько вёрст разодрала мороз песня волка
Разбросав ямщиков, дал копытами конь, пару брёвен свернув
Обратившийся в слух, сбились в кучу-малу бык да тёлки.

Но протяжный мой вой, совершенно не злой по тебе тосковал
Вьюги белой полой все следы замело в синих сопках
И скулят у плеча трое наших волчат, заявляя права
На тебя, на игру, на молочную грудь в шерсти теплой.

Три волчонка в снегу, наша плоть и кровь,
А там ушло в загул пьяное село.
Где в сарае лежит на колосьях ржи
Та, с которой жил.

На лесной полосе лютый ветер свистел, занималась заря
Я отвыл, отболел, я нашёл на земле их окурок
Мне не с лапы бегом, потрусил на огонь горло рвать егерям
Прикоснуться душой к украшающим пол нашим шкурам.

А там визжит гармонь, не игра - дерьмо
Знать, глаза залил мужичок Налим
Зря он так меня, зря он так меня,
Зря он так меня разозлил.

Гнев глаза мне застил -  я в сенях задавил молодого щенка
Чуть постарше того, что остался за сумрачным лесом
Не хорош, не красив, гармосень прокусил до хрящей кадыка
И со всех четырёх соскочил на того, с СКСом.

Ай, да молодца, лоскуты с лица -
Кровь так горяча, как же он кричал
А я рвал его, а я рвал его,
А я рвал его и молчал.

Я закончил свой суд, я пометил посуду, я лапу поднял
И по новой завыл, торжеством упиваясь победным
Я овцу прихватил из оставшихся сил к нашим детям помчал,
Потому что так долго голодными быть пацанам очень вредно.

Три волчонка в снегу, наша плоть и кровь,
Вспомнит мой загул пьяное село.
Там в сарае лежит на колосьях ржи
Та, с которой жил.