В тихом омуте черти водят хоровод,
Коромыслом дым да угару - до небес.
Время к полночи. Веселись, честной народ!
Нынче в Воланды метит самый мелкий бес.

Эх, досталась нам непутёвая страна:
Негритянский рэп да китайский самогон.
С неба щерится желтозубая луна.
Третья звёздочка - да старлею на погон.

Пьёт провинция, а в столице недород.
Отвалили все - кто на запад, кто куда.
Заколочен рай, отключён водопровод,
С неба капает освящённая вода.

 Эх, мать-канитель! По Сибири метель
 Мягко стелет постель, только спать не придётся.
 Эх, мать-кутерьма! То сума, то тюрьма...
 А кто съехал с ума, тот назад не вернётся.

А кто нынче нам наши песни подпоёт?
Без куплета жизнь – как свеча без фитилька.
Кто отважится, правду-матку рубанёт?
Обознатушки – не признали Шевчука!

Я всё бьюсь один головою об заклад,
Чтобы помнили те, кто будут после нас,
Как Россию спас рядовой её солдат,
Да забрал его в небо ангельский спецназ.

Как тринадцать раз в полночь пробили часы
Да затеяли не по правилам игру,
Как раздали всем по батону колбасы,
А историю разметали, как икру.

 Эх, мать-канитель! По Сибири метель
 Мягко стелет постель, только спать не придётся.
 Эх, мать-кутерьма! То сума, то тюрьма...
 А кто съехал с ума, тот назад не вернётся.

Мы живём в стране, где героем стал бандит,
Где не пойман вор и наказано добро,
Где под утренний распопсовый супер-хит
Я опять иду восстанавливать метро.

От "Аншлага" мне почему-то не смешно
И не радостно от рекламы на TV.
Черти в омуте замутили чёрт-те что,
В небе ангелы День справляют ВДВ.

Кружит голову то ли песня, то ли хмель:
Бирюзовый свет да берёзовый туман.
Всё надеется на Иванов да Емель
Диво дивное - наше горе от ума.

Март 2004.