Разбежались большие слова
По карманам, сеням, погребам…
По траве, где с рассвета — в дрова,
По молвою обугленным ртам.
Ворожила ночь -
Морок снов толочь.
Разгулялась трухлявая хлябь
По испоротым бранью ветрам…

Мы стояли у самых начал,
У истоков Эдемовых рек.
Волны смыслов качали причал –
И воздушным казался разбег…
Надломилась твердь –
Облизала смерть
Предзапойным кривляньем зеркал
Да усталостью сомкнутых век…

Смех анахорета
Над выжженным полем.
Как маялись светом,
Как жаждали боли!
Как ветер лохматил
Смерть на концах коромысла…
Срам драных кроватей
Жмут синие числа…

Страх швырял пучеглазую голь
В ожирение старых сердец.
Страх давил близорукую соль,
Где под сердцем валялся мертвец.
Там, где порожняк.
Там, где просто так –
Безъязыкость как стойла пароль,
Одноцветность как века венец…

Смех анахорета
Над выжженным полем.
Как маялись светом,
Как жаждали боли!
Как ветер лохматил
Смерть на концах коромысла…
Срам драных кроватей
Жмут синие числа…

Мы стояли у самых начал,
У истоков Эдемовых рек.
Волны смыслов качали причал –
И воздушным казался разбег…
Воскресила ночь –
Морок превозмочь.
Отженить корвалол одеял,
Просмолить поднебесный ковчег…

Смех анахорета
Над выжженным полем.
Как маялись светом,
Как жаждали боли!
Как ветер лохматил
Смерть на концах коромысла…
Срам драных кроватей
Жмут синие числа…